Почтальон всегда звонит дважды - Страница 9

В промежутках между походами на рынок я крутился вокруг бильярдной, расположенной кварталом ниже. Однажды я увидел, как один тип отрабатывал там удары. Уже по тому, как он держал кий, было видно, что он деревенщина. Я начал разминаться за соседним столом, рассудив, что если двухсот пятидесяти долларов хватило бы на тележку с хот-догами, то трехсот пятидесяти хватит и на что-то пошикарнее.

– Ну что, сыграем одну?

– Да я никогда особо не играл.

– Не страшись. Сыграем по маленькой.

– Что-то мне кажется, с вами не стоит связываться.

– Со мной? Я сам только учусь.

– Ну тогда ладно. Раз это просто дружеская игра.

Мы начали, и я играл как новичок, чтобы добавить ему уверенности в себе, и все время качал головой, как будто удивляясь:

– Так вы, значит, только учитесь! Ничего себе! Значит, повезло. Но, ей-богу, я обычно играю лучше. Просто не разыгрался. Что если сыграть на доллар, чтобы интерес появился?

– Давайте. Доллар меня не разорит.

Мы играли по доллару, и я дал ему четыре или пять раз выиграть, а может, и больше. Я делал вид, что бог знает как нервничаю, и между ударами вытирал ладони платком, как будто они у меня потели.

– Ну вот, никак у меня не получается. А что если мы поставим по пять долларов, чтобы я хотя бы отыгрался, и потом пойдем выпьем.

– Не волнуйтесь. Это игра на интерес, и мне ваши деньги не нужны. Согласен. Поднимем ставку до пяти долларов, а потом бросим.

Я снова дал ему несколько раз выиграть, и по моему поведению вы бы подумали, что меня хватил инфаркт или бог весть что еще. Даже физиономия посинела.

– Послушайте. Я не такой дурак и понимаю, что я не в форме, но давайте поднимем ставку до двадцати пяти долларов, чтобы наконец сравняться, а потом уже пропустим по рюмочке.

– Для меня это слишком.

– Господи, да в чем дело? Вы играете на мои деньги, не так ли?

– Ну ладно. Как хотите. Пусть будет по двадцать пять.

Вот теперь я начал шевелиться. Я играл партию, за которую было бы не стыдно и чемпиону мира. Сажал шары в лузу от трех бортов, делал копштосы, играл в английском стиле, так что шары только летали по столу.

Ему же не удавался ни один удар, даже и такой, что и слепой бы не промазал. Раз за разом он не попадал по шарам, он едва не завязал себе узлом руки, возясь с кием, а очки набирал чисто случайно, посылая шары не в те лузы, не сделал ни одного дуплета.

Однако, когда я вывалился из бильярдной, у него остались не только мои двести пятьдесят долларов, но и часы за три доллара, которые я купил, чтобы знать, когда Кора может появиться на рынке. Да, я был хорош! Моя беда была в том, что я был недостаточно хорош.

* * *

– Эй, Фрэнк!

Это был грек, он побежал ко мне через улицу, как только я вышел из дверей.

– Фрэнк, старый бездельник, где ты шляешься, зачем ты нас бросил, почему сбежал, как раз когда я разбил голову и ты был больше всего нужен?

Мы пожали друг другу руки. На голове у него была повязка, глаза странно блестели, но зато он вырядился во все новое – черная шляпа, сдвинутая набекрень, шикарный галстук, коричневые ботинки, золотая цепочка от часов по всему жилету, толстая сигара.

– Привет, Ник! Как ты себя чувствуешь, дружище?

– Я-то себя чувствую прекрасно, будто из тюрьмы вырвался, лучше и быть не может, но почему ты меня бросил? Я на тебя страшно обижен, ты, старый лентяй.

– Ты же меня знаешь, Ник. Я быстро закисаю, и тогда меня снова тянет в дорогу.

– Ну, ты выбрал самое время для прогулок. Чем вообще занимаешься? Ну разумеется, вообще ничем, старый лентяй, я по тебе вижу, так что пошли, я все тебе расскажу, пока накупим мяса.

– Ты здесь один?

– Не говори глупостей, кто, черт возьми, должен вести хозяйство, раз ты сбежал, ну кто? Ясно, что я приехал один. Мы с Корой уже не ездим вместе в город, едет один, а второй должен оставаться дома.

– Ладно, пойдем.

Он выбирал мясо целый, час, и все это время рассказывал мне, что у него была трещина в черепе, что такого повреждения врачи еще никогда не видели, что у него проблемы с помощниками – он пробовал уже двоих с того времени, как я ушел, и первого выгнал на второй день, а второй через три дня сбежал сам со всем, что было в кассе, – и что отдал бы все на свете, только бы заполучить меня обратно.

– Фрэнк, я тебе кое-что скажу. Завтра мы с Корой едем в Санта-Барбару. К черту, парень, нужно нам немного отдохнуть или нет? Мы едем туда на фиесту, и ты поедешь с нами. Как тебе это нравится, Фрэнк? Ты поедешь с нами, и там мы обсудим, как тебе вернуться снова ко мне. Ты любишь фиесту в Санта-Барбаре?

– Ну да, я слышал, там неплохо.

– Там будут девушки, музыка, танцы прямо на улицах, везде полно еды. Ну как, Фрэнк, что скажешь?

– Пока не знаю.

– Кора бы мне не простила, если бы узнала, что я виделся с тобой и не привел к нам. Иногда она, возможно, дуется на тебя, но всегда говорит, что ты хороший парень, Фрэнк. Ну вот, поедем втроем.

– Ладно. Если она не будет против, то я согласен.

* * *

В зале было с десяток посетителей, когда мы вошли, а она была на кухне: мыла посуду, чтобы можно было сервировать столы заново.

– Эй, эй, Кора, посмотри. Взгляни, кого я привел.

– Господи, не может быть. Где ты его нашел?

– Встретил сегодня в Глендейле. Поедет с нами в Санта-Барбару.

– Привет, Кора. Как дела?

– Ну, вот это сюрприз!

Она быстро вытерла и протянула мне руку, но она все равно была мыльной на ощупь.

Она убежала с заказанным блюдом, а мы с греком сели. Обычно он помогал ей обслуживать клиентов, но теперь ему не терпелось что-то мне показать, поэтому он предоставил ей делать все самой.